ЗОНА СИНГУЛЯРНОСТИ

Понятие «транснациональной истории» стало популярным в середине 2000-х годов, хотя возникло еще в последние десятилетия Холодной войны. Эта оптика применима главным образом к новой и новейшей истории, то есть к тем периодам, которые историческая наука традиционно рассматривает в национальной или национально-имперской перспективе. Но она может оказаться привлекательной и для историков более раннего времени, которые интересуются современными процессами. В центре внимания находится история взаимосвязей и конфликтов, которые не могут быть объяснены как результаты действий отдельных государств и развития национальных интересов и рынков. Помимо этой общей характеристики у историков с транснациональной оптикой не больше общего между собой, чем у традиционных историков, пишущих о прошлом с национальной точки зрения.

Однако, если рассмотреть транснациональную историю с точки зрения лежащего в ее основе философского анализа общества, то стоит остановить внимание на существе критической позиции. Историки, изучающие транснациональные процессы, признают, де факто или открыто, что нации или империи (точнее, центры империй) либо не являются главными движущими силами истории вообще, либо являются ими только в определенный отрезок исторического времени. Общий исторический процесс эти историки понимают по-разному. Выделяю две крайние позиции. Приверженцы первой видят историческое развитие как аналог природного, с характерной для нее нетрагической случайностью эволюции (по Дарвину). Другие видят в нем конфликт борьбы отдельных представителей человечества за ресурсы, который можно оценить этически (по Марксу).

Согласно транснациональному подходу, движущие силы истории как, например, групповые или гендерные социальные идентичности или корпорации, не совпадают с идеологическими и географическими границами наций и империй. Учитывая такой анализ транснациональной истории, к этому направлению следует отнести ряд публикаций, которые вышли задолго до возникновения самого термина.